Судьба подарила мне сына… Однажды я протянул руку помощи беспризорному парнишке, а теперь он – студент!

Всё изменилось в тот промозглый октябрьский вечер.

Я шёл домой после тяжёлого дня. Холодный ветер пробирал до костей, улицы Москвы опустели – редкие прохожие кутались в шарфы, торопясь по своим делам.

Когда я свернул в переулок, из тени подъезда выскользнула худенькая фигура.

Передо мной стоял подросток – измождённый, в рваной куртке, сжимая в дрожащих пальцах нож. Непонятно было, что сильнее трясло его – осенний холод или страх.

— Отдавай деньги, — прохрипел он.

Я без колебаний достал кошелёк и протянул ему. Потом, подумав, снял своё тёплое пальто и тоже отдал.

Он отпрянул, глаза расширились от непонимания.

— Зачем?

Я улыбнулся:

— Раз ты решился на такое, значит, иного выхода у тебя не было.

Паренёк вдруг зарыдал. При свете фонаря я разглядел его лицо – передо мной был ребёнок. Лет пятнадцати, не больше, хотя ростом почти со мну.

Я предложил ему зайти, согреться, выпить чаю.

Он колебался, не зная, можно ли верить незнакомцу. Но в конце концов кивнул.

Я жил один… но с той ночи всё перевернулось.

В квартире пахло свежезаваренным чаем. Я усадил его за кухонный стол.

Он озирался по сторонам с любопытством. Взгляд зацепился за книжные полки – и застыл.

— Сколько у тебя книг, — прошептал он.

— Да.

— Все прочитал?

— Конечно.

— Я никогда не держал книг в руках, — признался он, и в голосе не было стыда, только тоска.

Постепенно он раскрылся. Рассказал, что родился в нищете, мать умерла, когда он был малышом. Его хотеля сдать в детдом, но он сбежал.

С тех пор – улица. Научился воровать, научился выживать.

Про отца он промолчал.

Я смотрел на него и понимал: это просто ребёнок. Брошенный, забытый. Жизнь не дала ему ни единого шанса, но разве это повод оставить его?

— Останься. Хотя бы на ночь, — предложил я.

Он недоверчиво покосился, но согласился.

Я принял его как родного.

Всю ночь я ворочался, думая о том, что будет с ним дальше. А утром уже знал точно – не отпущу.

— Хочешь попробовать начать всё заново? — спросил я за завтраком.

Он пожал плечами.

— Терять-то нечего.

Так он остался.

Я восстановил его документы, устроил в школу. Сперва учиться было сложно – он пропустил годы, но старался. Учителя не верили, что из него выйдет толк, но через полгода увидели – парень способный.

Я учил его тому, что знал сам. Помогал с уроками. Объяснял, что воровство – тупик, что честным трудом можно добиться многого.

Он глотал знания. Читал запоем. Иногда сидел над учебниками до рассвета.

Я им гордился.

А теперь он – студент!

Прошло пять лет.

Теперь Николай – студент МГУ. Учится, подрабатывает, сам платит за учёбу, не хочет быть обузой.

Я знаю – впереди у него светлая дорога. Работа, семья, дом.

Он больше не тот оборвыш с ножом в дрожащих руках.

Он – мой сын.

Да, в документах я не значиОн обнял меня крепко, и в его голосе дрожала благодарность: “Спасибо, отец, что не прошёл мимо той ночью.”