В салоне бизнес-класса пассажиры посмеивались над пожилой женщиной, но в конце полёта капитан обратился именно к ней.

Варвара Петровна с трепетом устроилась в своём кресле, как вдруг рядом вспыхнул скандал.

— Я отказываюсь сидеть рядом с этой… бабулей! — рявкнул мужчина лет сорока, брезгливо оглядывая её скромный сарафан и обращаясь к стюардессе.

Это был Игорь Нестеров — типичный «новый русский» в дорогом костюме и с вечной уверенностью, что мир крутится вокруг него.

— Извините, но это её место, и мы не можем его поменять, — мягко, но твёрдо ответила стюардесса, пока Игорь сверкал глазами, будто перед ним сидела не старушка, а террористка с гранатой.

— Да кому вообще надо пускать в бизнес таких? — фыркнул он, озираясь в поисках поддержки.

Варвара Петровна сжалась, но молчала. На ней было её лучшее платье — старое, но чистое. Всё, на что хватило пенсии.

Некоторые пассажиры перешёптывались, а один даже одобрительно хмыкнул.

Стало невыносимо. Тогда Варвара Петровна подняла дрожащую руку и тихо прошептала:

— Ладно… Если есть место в экономе, я пересяду. Я копила на этот билет всю жизнь, но не хочу мешать…

Этой хрупкой старуш было восемьдесят пять. Это был её первый полёт. Дорога из Хабаровска в Москву далась ей тяжело: бесконечные очереди, шум и толкотня.

Авиакомпания даже выделила ей сопровождающего, чтоб не заблудилась.

И вот, когда мечта была так близко, на неё обрушились насмешки и высокомерие.

Но стюардесса не сдавалась:

— Нет, бабуля. Вы заплатили за этот билет. Вы имеете полное право здесь сидеть. И не позволяйте никому говорить иначе.

Она бросила на Игоря ледяной взгляд:

— Ещё слово, и вас встретит полиция в Шереметьево.

Только тогда он недовольно затих.

Самолёт взлетел. Варвара Петровна, нервничая, уронила сумочку. И вдруг Игорь наклонился и стал помогать собирать вещи.

Когда он подал ей сумку, его взгляд упал на маленький медальон с красным камнем.

— Невероятно… — пробормотал он. — Я немного разбираюсь в антиквариате. Этот рубин — настоящий. Ваш медальон стоит как хорошая иномарка.

Варвара Петровна улыбнулась.

— Не знаю… Отец подарил его маме перед войной. Он не вернулся. А мама отдала мне, когда мне было десять.

Она бережно открыла медальон и показала две потрёпанные фотографии: на одной — молодые парень с девушкой, на другой — улыбающийся малыш.

— Вот мои родители… — ласково сказала она. — А это — мой сын.

— Вы летите к нему? — осторожно спросил Игорь.

Варвара Петровна опустила глаза.

— Нет. Я отдала его в детдом… Мне было не прокормить его. Недавно нашла через тест ДНК. Но он сказал, что не хочет меня знать. Сегодня его день рождения. Я просто хочу быть хоть чуть-чуть ближе…

Игорь онемел.

— Зачем тогда лететь? — спросил он.

Варвара Петровна улыбнулась, но глаза её блестели:

— Он капитаном тут работает. Это мой единственный шанс его увидеть.

Игорь откинулся в кресло, словно его ударили в грудь.

Стюардесса, подслушавшая разговор, тихо ушла в кабину.

Через несколько минут по громкой связи раздался голос:

— Уважаемые пассажиры, мы начинаем снижение. Но сначала… Я хочу сказать одной особенной женщине. Мама… Останься после посадки. Я хочу тебя обнять.

Варвара Петровна замерла. Слёзы текли по её морщинкам. В салоне зааплодировали, кто-то всхлипывал, кто-то утирал глаза.

Когда самолёт приземлился, капитан нарушил все правила — выскочил из кабины и, не стесняясь слёз, бросился к Варваре Петровне. Он сжал её так, будто хотел вернуть все эти годы.

— Спасибо, мама… — прошептал он.

— Я всегда любила тебя, сынок… — рыдала она.

Игорь стоял в стороне, потупив взгляд. Ему было стыдно. Оказывается, за бедной одеждой и морщинами скрывалась история, достойная романа.

Это был не просто рейс. Это была встреча, которой суждено было случиться.